Таким образом, к началу мезолита на территории Зарубежной Азии существовали разнообразные хозяйственно-культурные типы, основанные на «присваивающей дары природы» экономике. В эпоху мезолита число этих типов здесь возросло.
Около 10 тыс. лет назад в предгорьях Юго-Западной Азии выделилась обширная зона древнего земледелия, население которой начало переходить от собирания дикорастущих злаков к их выращиванию и от охоты на диких животных к их одомашниванию. Почти в то же время на юго-востоке Азии складывается другой древнейший очаг мотыжного (ручного) земледелия. Несколько позднее (в VII—IV тысячелетиях до н. э.) возникают многие вторичные очаги земледелия и скотоводства: ирано-средиземноморский, индостанский, северо-восточноазиатский, индонезийский. На рубеже IV и III тысячелетий до н. э. зарождается (вероятно, в Месопотамии) пашенное земледелие, а в конце II тысячелетия до н. э. в азиатских степях и полупустынях начинается переход от скотоводческо-земледельческого хозяйства к кочевому скотоводству.
Таким образом, более чем за три тысячи лет до нашего времени на территории современной Зарубежной Азии уже существовали хозяйственно-культурные типы всех трех групп: первой (охотники, собиратели и рыболовы), второй (мотыжные земледельцы и скотоводы) и третьей (плужные земледельцы, использовавшие тягловую силу домашних животных).
Формирование древних этнокультурных общностей
. Существование двух основных ареальных подразделений человечества еще в позднем палеолите в значительной степени предопределило ход формирования наиболее древних этнических общностей. Пояс степей, протянувшийся от Северо-Восточного Китая через Монголию вдоль южных границ Сибири вплоть до Восточной Европы, стимулировал массовые передвижения; по нему совершались великие переселения народов. Полуоседлое и кочевое население степи, чутко реагировавшее и на климатические колебания, и на всевозможные исторические явления, время от времени выплескивалось мощными миграционными потоками то в северные, то в южные области, существенно влияя на их этническую картину. Не менее важную роль сыграло и наличие лежащего к югу от степей огромного пояса высокогорий, протянувшегося от Малой Азии и Кавказа почти до берегов Тихого океана. Этот пояс, с одной стороны, был существенным этническим рубежом, преградой для общения народов. С другой стороны, именно здесь — в предгорьях и долинах — сложились первые важнейшие очаги возделывания культурных растений, и именно в этом поясе раньше всего распространилось земледелие и связанные с ним изменения в этнокультурной картине мира.
Древнейшее культурное деление человечества при всей его относительности позволяет выделить существовавшие еще в конце каменного века некоторые существенные различия между Восточной и Юго-Восточной Азией (включая сюда и островной мир вплоть до Австралии), с одной стороны, и Юго-Западной Азией — с другой. Труднопроходимые высокогорья Гималаев, Гиндукуша и Тибета и суровые пустыни Центральной Азии способствовали относительной изоляции населения. Восточной Азии. Вместе с тем из основного очага сапиентации на восток распространялись волны влияний, которые постепенно охватывали всю Южную, Юго-Восточную и Восточную Азию. Волны эти наталкивались, как на волнорез, на нагорья Памира и Гиндукуша и делились на два потока: один, достигавший, по крайней мере, Индостана, а может быть, и Юго-Восточной Азии, и другой, растекавшийся по степным и лесостепным просторам Центральной и отчасти Восточной Азии. На юге Монгольского плато вновь встретились разошедшиеся восточная и западная ветви древнего человечества. Контактный характер этой зоны отразился и в позднепалеолитических памятниках этого района, и в расовых особенностях расселившихся по Центральной Азии континентальных монголоидов. Несмотря на постоянные и очень важные этнические и культурные контакты, которые с тех пор непрестанно осуществлялись через южный край Монгольского плато, он до самого последнего времени оставался одной из наиболее четко выраженных этнических и культурных границ сначала между степным и долинным, а затем между кочевым и оседлым миром.